В. Кириллов.
МАРШРУТАМИ, ТРОПАМИ И ДОРОГАМИ
Из бродяжьих воспоминаний дальневосточного геолога-поисковика
В Восточной Германии гостил на каникулах летом и зимой. С этой страной я был уже знаком ранее, так как учился там в выпускном классе в советской школе при Группе Советских войск в Германии в городе Риза на Эльбе. Попала наша семья в Германию благодаря командировке отца в совместное предприятие «Висмут». Организация эта в послевоенное время вплоть до «перестройки» занималась в ГДР разведкой и добычей урана. Урановые руды там были обнаружены в Рудных горах сразу после окончания войны, относительно недалеко от известных месторождений Чехии, и из германского металла, в том числе, создавалось первое советское атомное оружие. После воссоединения Германий это предприятие закрыли как нерентабельное. Проживали тогда мы в городке Ошац, в Саксонии, где в разных домах-пятиэтажках среди немцев размещалась маленькая колония советских семейных специалистов, и каждый день мы, школьники, тряслись на небольшом военном автобусе на учёбу больше часа по базальтовой брусчатке. Впрочем, это не мешало особенно шустрым списывать на ходу у отличников домашнее задание. Старенький автобус часто дымил, чихал и ломался; солдат-шофер останавливался его ремонтировать. В это время можно было немного побродить по тёплым пшеничным полям с васильками. Кроме меня, в Ошацкой маленькой русской колонии оказалось еще четверо девчонок-старшеклассниц – две Наташки, Ирина и Татьяна. Ирина хорошо говорили по-немецки и отличалась заводным характером. Приезд единственного парня-старшеклассника вызвал у них естественный интерес; они пришли знакомиться в первый же вечер и уже почти ночью вытащили меня гулять. Одним из первых впечатлений стала очевидная пунктуальность немцев: у перекрёстка горел красный свет светофора, автодорога была пустынной, насколько глаз хватает, но несколько человек на переходе терпеливо ждали, когда загорится зелёный. После наших советских магазинов с полупустыми полками удивительно мне было видеть такое товарное изобилие. Одних только сортов колбасы в магазинах было до сорока, и все отменного качества, включая колбасу из утятины и курятины. Очередей в магазинах тоже не отмечалось. Кроме того, контрастом выглядела чистота кругом и вежливость людей, и первым делом научился выражениям типа: «Гештатен зи» (Вы позволите?), «Гутен абен» (добрый день) и тому подобному, а также такой полезной фразе, как «Гебен зи мир битте айн бакурст унд айн биир» («Дайте мне пожалуйста сосиску и одно пиво»). Освоил таким образом несколько десятков выражений, но говорить по-немецки так и не выучился. В Германии успел поколесить по стране – на автобусах, легковушках и на велосипеде, и посетить целый ряд культурно-исторических мест. Путешествовать было легко: по всей стране существуют прекрасные многорядные бетонные дороги-автобаны, по которым за пол-дня можно было пересечь всю её на машине. Побывал таким образом в Потсдаме, Тюрингии, в Дрездене, Лейпциге и других местах. Больше всего по нраву мне пришлись небольшие города-музеи Саксонии и Тюрингии, сохранившие свой средневековый шарм с узкими улочками. Мейсен рядом с Дрезденом, например, где над рекой Эльбой на горе возвышается огромный замок Альбрехтсбург, выстроенный местным некогда весьма влиятельным маркграфом фон Мейсеном в четырнадцатом веке. Замок славится богатым музеем со средневековой утварью и рыцарскими доспехами; рядом с ним находятся дворец епископа и большой тёмный собор-кирха. В этом же городе находилась знаменитая первая в Европе фарфоровая мануфактура. Фарфор прославленной марки (с начала восемнадцатого века) производится в Мейсене до сих пор, и вы можете посетить здесь музей с его богатой экспозицией, включающей и старинные раритеты. Рядом находится цех, где вам покажут, как производятся гончарные изделия. На полпути из Мейсена в Дрезден среди пышного парка находится еще один старый замок Морицбург – охотничье поместье саксонских курфюрстов и королей, увешанный внутри головами трофеев с рогами. Веймар, город И. Гёте и Ф. Шиллера, тоже относится к маленьким городкам. Дом-музей Шиллера, в том числе его кабинет, открыт для посещений. Еще Веймар известен тем, что в нем владетельным герцогом-меценатом был открыт первый немецкий оперный театр и картинная галерея, а музыкантом придворного оркестра был И.С. Бах. Ещё удалось побывать во Фрайберге в отрогах Рудных гор, в знаменитом старинном центре горной добычи и в его огромном геологическом музее. Своё название («Свободная Гора») он получил в двенадцатом веке за то, что в то время добыча руды дозволялась каждому желающему. Фрайбергское месторождение серебра славилось сказочно богатыми рудами, из которых добыли в общей сложности (с 1163 года) почти 6000 тонн «лунного» металла. Фрайберг является одним из немногих мест, где геология оформилась практически и как наука, благодаря стараниям, в частности, «отца нептунистов» известного профессора А.Вернера. Еще во времена Петра I сюда направляли наших горных мастеров – на учёбу. Стажировались там, между прочим, и Михайло Ломоносов, и Иоганн Гёте. Ежегодно студенты местной Горной академии (кстати, старейшей в мире этого рода), одетые в чёрные фраки и цилиндры, устраивают там факельные шествия в «День горняка и металлурга». В Тюрингии в местечке Цыгенрюк посчастливилось отдыхать в молодежном благоустроенном лагере в горах зимой – на каникулы туда свезли старшеклассников, детей советских специалистов предприятия «Висмут». Кормили прекрасно, каждый день по вечерам устраивали танцы, желающие гуляли по горам «Тюрингский Лес». По дорожке в чистых сосновых борах можно было дойти до деревеньки, посидеть там в кантине, выпить из большой глиняной кружки пенистого пльзеньского пива. А на Новый год в лагере для нас устроили замечательный праздник с фейерверком. В Лейпциге побывал на международных ярмарках, существующих с двенадцатого века. Выставки собирали множество иностранцев из многих стран Мира, приезжавших на автомобилях всевозможнейших марок. Может быть, сужу несколько субъективно, но хороших выставок на этой ярмарке было не так много, бедной показалась и советская, а наиболее обширной – экспозиция ГДР, что было и понятно. Ещё одной достопримечательностью Лейпцига является темная каменная башня – памятник «Битве Народов», сделанная в виде огромного полого колокола высотой 91 метр с обзорной площадкой наверху. Для того чтобы добраться туда, надо преодолеть около шестисот ступенек по внутреннему серпантину. Внутри башни изваяны три огромных фигуры союзников в битве с Наполеоном – австрийца, немца и русского. Тогда для участия в грандиозном сражении 1813 года с обеих сторон сошлось до 500 000 человек. Кроме того, в Лейпциге находится белая русская церковь, сооруженная в «новгородском» стиле в начале XX века для увековечивания памяти погибших соотечественников. Рядом с ней мы увидели богато одетую старуху с несколько угрюмым выражением лица. «Вы русские?» – услышав нашу речь, поинтересовалась она. Получив утвердительный ответ, старая женщина представилась смотрительницей церкви и предложила осмотреть часовню рядом, где стояли потускневшие от времени знамёна ещё наполеоновских войн. Некоторые из нашей компании уже знали её и рассказали, что это русская княжна, с малолетства живущая в Германии в эмиграции. В мае 1973 нас свозили в Потсдам, столицу земли Брандербург под Берлином, в дворцово-парковый комплекс «Сансуси» (переводится «Без забот») восемнадцатого века – резиденцию Фридриха Великого и последующих Гогенцоллернов. Выглядят дворцы несколько скромнее, чем наши под Питером. В конце войны территория комплекса была исключена из района боевых действий для предохранения её от разрушений. В Потсдаме же посетили обвитую плющом виллу Цецилиенхоф, где в июле 1945 года «союзники» (Сталин-Трумэн-Черчиль) подписали мирные договоры. А в воскресенье я садился на велосипед – и колесил по Центральной Саксонии. Удивительно, но факт – при значительной населённости этой местности вы можете пол-дня ехать по ухоженным лесным или сельским дорожкам, и при этом не встретить ни единого человека. При этом наверняка увидите зайцев, и если повезет – и косулю. В качестве капитана школьной волейбольной команды города Ошац довелось выступать в городе Карл-Маркс-Штадте (ныне Хемнице); в дальнейшем наша семья туда и переехала. За городком Ошац (переводится, кстати, как «О, сокровище») молодые немцы катались вниз по склону в старом подзаросшем леском карьере на мотоциклах, очевидно, испытывая таким образом своё мужество. Я рискнул проделать то же самое на велосипеде по узкой тропинке вниз по ухабам на стремительной скорости, чем и вызвал их одобрительные приветствия. В другой раз решил сделать то же – покрасоваться при наших девушках, да неудачно: руль вывернулся, и пришлось долго лететь, кувыркаясь вверх тормашками, ударившись с размаху грудью о руль. В Германии мне особенно понравилась весна, когда пышно зацветают бесчисленные фруктовые деревья в садах, парках и вдоль дорог, а вслед за ними – сирень и другие цветущие разным цветом деревья и кусты. Тогда воздух наполняется их тонким ароматом, смешанным с запахом возделываемой тёплой земли. Уже в мае окраины городов, похожие на ухоженные дендрарии, утопают в листве и цветах, а центры традиционно остаются почти без зелени. В старинных городках такие центры состоят из плотно подогнанных друг к другу домов с вымощенными камнем узкими улочками и небольшими площадями. В стране великое множество музеев, даже в мелких городках, так же как и зоопарков и открытых вольер. Здесь вы можете покормить диких уток, павлинов и лебедей, а еноты бегут полоскать презентованное печенье в воде. Германия была тогда напичкана военными базами и городками. Когда устраивались учения, военные колонны вытягивались по дорогам на километры, а однажды я видел перелет военно-транспортных вертолётов. Думаю, что их были сотни; летящая армада заполнила полнеба, от грохота винтов тряслась земля. Однако, кроме военных самолетов, в небе часто можно было увидеть и стрекозы-планеры, в тишине подолгу парящие в воздухе. Когда один из них приземлился на поле, я подошел поближе – и был покорен простотой и изяществом его устройства. А в студенческие каникулы посетил Берлин, где прогулялся по Унтер-дер-Линден от Бранденбургских ворот и Рейхстага без купола (рядом еще стояла знаменитая белая Берлинская стена) мимо университета имени знаменитого исследователя барона Александра фон Гумбольдта до Александер-Плац. Последняя площадь смотрится как-то неуютно – возможно, из-за её огромных размеров и подавляющей высоты огромных современных зданий по периметру. В центре же возвышается огромная телебашня, похожая на нашу Останкинскую. Зашли во Дворец Съездов ГДР – в отличие от нашего Кремлевского, там можно было побродить, рассматривая интерьер и выставки картин, зайти в кафетерий и отведать там, к примеру, взбитых сливок. Потом наша группа разделилась по интересам – большинство (то есть девушки-студентки из Москвы) отправились по магазинам, а мы втроём-вчетвером по знаменитым Берлинским музеям и гулять вдоль каменной набережной неширокой Шпрее. В одном из мест там можно было увидеть поднимающийся вертикально из воды деревянный столб, на плоскую верхушку которого туристы бросали на память и «счастье» алюминиевые денежки-пфеннинги. В музее Боде можно увидеть редкие папирусы, саркофаги фараонов и мумии, а также собрание произведений раннехристианского и византийского искусства. В Пергамон-музее главной достопримечательностью является огромный Пергамский алтарь 180 года до нашей эры размером с греческий храм, изваянный из мрамора. Алтарь посвящен Зевсу и обнесен грандиозным фризом, на котором с драматическим пафосом изображена битва богов с гигантами. До войны сооружение это было распилено и вывезено немцами из Малой Азии и позже вновь аккуратно собрано в огромном зале со светящимся стеклянным потолком – пришла ведь кому-то в голову такая замечательная идея! Кроме того, там же находятся древние рыночные ворота из Милета, отреставрированные фиолетово-синие ворота богини Иштар и вавилонская «Дорога торжественных шествий». А в целом Берлин производил мрачноватое впечатление, может быть, потому, что сохранившиеся от бомбардировок старые «имперские» здания темны и громоздки, а современная архитектура проста и невзыскательна. Эти здания, которых большинство, выстроены в центре города на месте руин. А еще Унтер-Дер-Линден пересекает множество поперечных улочек, где надо терпеливо, по-немецки, ожидать, когда загорится зелёный свет. Зимой 1976 года побывали в Бухенвальде на горе Эттерсберг недалеко от Веймара. Большинство бараков заключенных в лагере смерти исчезли, но остались крематорий, где в числе других узников сожгли Эрнста Тельмана, а также пулемётные вышки с воротами, на которых красовалась надпись железными буквами по латыни: «Каждому – свое». Судьба, значит... Смерть в лагере от рук палачей стала судьбой пятидесяти шести тысяч человек, принудительно работавших здесь на военном заводе. В музее Бухенвальда сохранились экспонаты в виде перчаток и абажуров из человеческой кожи с наколками. У кого были красивые наколки, тот долго в лагере в живых не засиживался. На стенах музея висели крупные фотографии хирургических столов, заваленных отчлененными руками и ногами. Рядом можно было увидеть портреты эсэсовцев лагерной охраны – молодые, чистые, улыбающиеся лица; и вот что удивительно – следов свирепости, садизма на них вроде бы как и не заметно! Побывали и в кабинете у лагерного врача, где заключенных по очереди ставили у планки вдоль стены – якобы, для того, чтобы измерить рост. А в это время стреляли в затылок через дырку из соседней комнаты. И в крематорий... Рядом с Бухенвальдом («Буковым лесом») стоит башня-памятник жертвам нацизма. И время от времени печально звонит колокол-набат. За упокой души невинно убиенных... И чтобы другие помнили и чтили их память. Размеренный, бесконечно печальный звук медленно уплывает вдаль, где открывается далекий, приятный вид на заснеженные холмы, поля, перелески, деревушки с церквями под светлым голубоватым небом. Здесь тихо и тепло, как обычно бывает зимой тепло в Центральной Европе... Мирно и спокойно, и ничто не напоминает о войне и её ужасах. Ещё раз побывав в Дрездене, зашёл в Цвингер – дворец саксонского курфюрста и позже короля, в размещающуюся там картинную галерею и в музей артефактов – красивых вещиц из фарфора, серебра, страусовых яиц и так далее. Галерея относится к одной из самых знаменитых в Мире, в ней собрана большая коллекция произведений великих мастеров в подлиннике – Дюрера, Рафаэля, Рубенса, Тициана и других. Из прочих достопримечательностей мне запомнился музей детского рисунка и старинных монет. А в центре Дрездена оставлен памятник Второй Мировой войне – мрачные руины разбомбленного здания. О Германии много и других воспоминаний. Приятная страна. И народ там проживает культурный, спокойный и серьёзный (хотя и отмечают «Праздник Дурака» с карнавалом и хлопушками весной). Нет, я всерьез не думаю, что немцы жили по поговорке «Better red, than deаd» («Лучше быть красным, чем мёртвым»). Они более серьёзно были настроены на строительство социализма, а у нас подгнивало все уже очевидно и явственно. Подход у немцев был к этой проблеме не догматический. Наряду с госпредприятиями, были и отличные частные, что в целом благополучно отражалось на экономике страны. К нашим соотечественникам немцы относились по-разному. В основном, спокойно или равнодушно. Некоторые, узнавая в тебе русского, приветливо здоровались по-немецки. Дети немцев и русских совместно играли в футбол и хорошо понимали друг друга, используя совместный комбинированный язык. А один случай меня просто растрогал – однажды мою штанину закусило велосипедной цепью и я не мог ехать, остановившись прямо на оживлённом автомобильном перекрестке. Заметив такую проблему, мне мужественно взялись помочь две хрупкие старушки, хотя видно было, что сил у них на это явно не хватало. С другой стороны, патлатая молодежь могла и яблоком запустить в наш проезжающий школьный автобус. А вы знаете, чем особенно часто пахнет в Германии, когда идешь по городским улочкам? Дымком от топящихся прессованными брикетами угля печек-голландок. России, я замечал, свойственен другой специфический запах – дорожной пыли. По пути в Германию несколько раз пересекали Польшу, где можно было выйти на перрон в Варшаве и Познани. Из окон наших вагонов было видно, как к железнодорожной трассе выходили косули, а на переездах прохода поездов ждали не только автомобили, но и крестьянские тележки с лошадьми. В Германию и обратно я следовал в поезде Москва-Париж, где было множество иностранцев, половину из которых составляли студенты-учащиеся наших московских ВУЗов. В основном, это были арабы или ярко одетые негры, которых наши и польские таможенники довольно бесцеремонно обыскивали на предмет наркотиков и контрабанды. Мы пробовали угощать одного из студентов из Алжира свиной колбасой, но он отказался, извинившись: «Я понимаю, что это предрассудки – жить по Корану и всё такое, но свинины есть не могу». Но выпить любил – по-студенчески, без комплексов и предрассудков, хотя Святая Книга алкоголь тоже запрещает. В другой раз ехал с белокурой кудрявой студенткой из Польши Евой. Услышав, что я тоже студент, гордая полячка смерила меня сверху вниз голубым недоверчивым взглядом: «Ты? Неужели в университете учишься?». *** В общем, использовал студенческое время для поездок почти на полную катушку, что и другим советую, по возможности. И, пользуясь случаем, с благодарностью вспоминаю моих родственников – томских и красноярских, которым низкий поклон и огромная благодарность за их помощь и доброту.
Полный текст книги доступен в формате .doc