Цитата(oleg1 @ 9.8.2010, 12:34)
«Я живу из любопытства»Н
есмотря на свои 93 года, Е.С. Катукова, вдова дважды Героя Советского Союза, маршала бронетанковых войск Катукова, фельдшер I гвардейской танковой армии, полна сил и энергии и снова примет участие в праздновании очередной годовщины освобождения Белгорода от немецко-фашистских захватчиков.О жизни Екатерины Сергеевны можно писать книги и снимать фильмы. Она и участвовала и Великой Отечественной войне, и близко общалась со многими политическими деятелями СССР и Восточной Европы. Сегодня после приема у мэра г. Белгорода В.Н. Потрясаева она охотно поделилась частью своих воспоминаний с журналистами региона.
До начала войны Екатерина Сергеевна работала личной стенографисткой Сталина, однако эта близость к вождю не уберегла ее от репрессий тех лет. Полтора года она провела в тюрьме вместе с женой Королева, Шмидта и спутницами жизни многих других известных деятелей науки и культуры. «Я дочь своей эпохи» - говорит она по этому поводу.
Во время войны старшина медицинской службы Екатерина Сергеевна была фельдшером 1-й гвардейской танковой армии под командованием маршала Катукова. В 1943 году именно эта армия находилась на Яковлевско-Обоянском направлении Курской битвы.
Михаил Ефимович и Екатерина Сергеевна познакомились в 1940 году и поженились в 1945-м. На их семейной даче в Дмитровском районе Московской области гостило не мало первых лиц Советского Союза. Рокоссовский, Хрущев, Брежнев, руководитель ГДР Эрик Хонекер – вот несколько имен, неформальное общение с которыми привело Екатерину Сергеевну к статусу «невыездная». Однако Е.С. Катукова все равно объездила полмира в качестве массажистки ансамбля под управлением Александрова.
После смерти маршала 8 августа 1976 года Екатерина Сергеевна написала книгу воспоминаний, приняла участие в создании музея танка Т-34 в подмосковной Лобне и вот уже 30 лет превращает дом семьи Катуковых в настоящий музей. Скоро площадку перед домом украсит советский танк времен ВОВ, найденный недавно в Псковских лесах. «Жены декабристов в память о своих мужьях ставили часовни, а жены танкистов – танки» - отмечает вдова маршала Катукова.
Вдова маршала бронетанковых войск уже не первый раз посещает Белгород. Благодаря ее усилиям, музеи Белгорода и
мемориальный комплекс «Курская дуга» в п. Яковлево пополнились массой экспонатов и драгоценных документов той поры. В программе пребывания этого года, кроме встречи с руководством города, - посещение Яковлевского района и участие в праздновании 63-летней годовщины освобождения Белгорода.
www.bel.ru 5 июля 70-лет Курской битвы Газета "СОВЕТСКАЯ РОССИЯ" опубликовала статью:
КРАХ «ЦИТАДЕЛИ»
Меня поразили Комментарии к статье.
5. Разместил Пушкинец ( 2013-07-04 00:38:55)
Re: КРАХ «ЦИТАДЕЛИ»
Автор статьи прав, говоря: "Долгое время танковый бой под Прохоровкой преподносился как решающий момент Курской битвы". Но её судьба во многом решалась и в боях на её северном фасе (Ольховатка, Поныри, Малоархангельск). Поэт Евгений Долматовский Был непосредственным участником этих сражений.
ПОНЫРИ.
Есть между Курском и Орлом
Вокзал и станция одна –
В далеком времени былом
Здесь проживала тишина.
Лишь временами гром и дым
Врывались весело в вокзал:
Зеленый поезд, шедший в Крым
Здесь воду пил и уголь брал.
Здесь разливали молоко,
Кур покупали впопыхах.
Свисток и поезд далеко,
В полях, во ржи и васильках.
Я снова в памяти найду
Полоску розовой зари
И эту станцию в саду
С названьем странным – Поныри.
…Мы взяли станцию зимой,
И бой на север отошел,
Туда, где линией прямой,
Стремятся рельсы на Орел.
Но километрах в десяти
Мы встали. Грянула весна,
И ни проехать, ни пройти –
Весной захлестнута война.
В тиши прошли апрель и май,
Июнь с цветами у траншей,
Жил, притаясь, передний край
Недалеко от Понырей.
И грянул наконец июль.
И пятого, в рассветный час,
Снарядов гром, и взвизги пуль,
И танки ринулись на нас.
Огонь окопы бил внахлест,
У блиндажа трещала крепь,
И шла пехота в полный рост,
За цепью цепь, за цепью цепь.
Мы знали замысел врага:
Лавина танков фронт прорвет,
Загнется курская дуга
И в окруженье нас возьмет.
И Курск, многострадальный Курск,
Его кудрявые холмы,
И к Сейму живописный спуск,
И все, что полюбили мы,
В тюрьме окажется опять,
Изведав краткий срок весны…
Нет, этот край нельзя отдать,
Здесь насмерть мы стоять должны.
Завыли бомбы. Черный вихрь
Засыпал не один блиндаж.
Приземистые танки «тигр»
Передний край прорвали наш.
Но все ж никто не побежал,
Не дрогнули порядки рот,
И каждый мертвый здесь лежал
Лицом к врагу, лицом вперед.
Стояли пушки на холмах,
Почти у самых Понырей,
Остались на своих местах
Лежать расчеты батарей.
Я позже видел их тела
На окровавленной земле.
Пусть в землю гаубица вросла –
Снаряд последний был в стволе.
Шел бой на станции. Кругом
Железо, немцы, мертвецы,
Но новой школы красный дом
Решили не сдавать бойцы.
Окружены со всех сторон
Они сражались. Здесь был ад.
Но эта школа – детский сон,
Уроки, пионеротряд…
Что значило отдать ее?
Ведь значило отдать
И детство светлое свое
И нас оплакавшую мать.
В разбитый телефон сипя,
Кровь растирая на лице,
Огонь «катюши» на себя
Безусый вызвал офицер.
Лишь чудом он остался жив.
Что думал он в тот страшный миг,
Себя мишенью положив,
Какую мудрость он постиг?
Об этом я его спросил,
Когда он выполз из огня.
Он отвечал: «Я был без сил,
В кольце сражался я два дня.
И я поклялся победить,
Разбить врага любой ценой.
Так жадно мне хотелось жить,
Что смерть не справилась со мной».
Всю ночь бомбили Поныри,
Дорогу, станцию и мост,
Ракеты, вспышки, фонари
Затмили свет июльских звезд.
СТАТЬЯ
Или это опять глюк???
