– Герр Мюллер, у меня жена, пятеро детей и 1200 рабочих, за которых я отвечаю перед своей совестью. Вы просите меня переехать на Восток? За стену? Не думаю, что это возможно.
– Вовсе нет, я хорошо вас понимаю, – ответил Мюллер. – Вы – весьма ответственный руководитель, для вас оставить фирму на произвол судьбы – неприемлемо. Я предлагаю вам другой вариант. Две производственных площадки. Ваша фирма остаётся здесь, и работает как опытно-экспериментальное производство, разрабатывает и собирает опытные образцы. Вторая «площадка» – строящийся сейчас комбинат VEB «Robotron» – 9 заводов в разных городах ГДР. Там вы сможете курировать параллельные разработки, там будет разрабатываться программное обеспечение для создаваемых вами компьютеров, и там они будут серийно производиться. Финансирование разработок мы возьмём на себя.
– Девять заводов? – Цузе несколько секунд молчал, потрясённый масштабом замысла:
– Вариант привлекательный. Более чем. Но как быть с запретом КОКОМ на экспорт высоких технологий на Восток?
– Как выражаются наши русские коллеги – «забить болт» на янки и их требования, – усмехнулся Мюллер. – Просто делайте опытные образцы, а переправить их куда надо мы сумеем.
– Это будет работать до первого скандала, – покачал головой Цузе. – А потом нас просто закроют. По решению суда. – Есть и другой вариант, – предложил Мюллер. – Помните, перед постройкой стены, многие рабочие из Восточного Берлина работали в Западном? А жители Западного ходили за покупками в Восточный сектор? – Помню. И также помню, что вы быстро это прикрыли, – ответил Цузе. – Конечно. Нам нужно было защитить свою экономику, – пояснил Мюллер. – Но этот механизм может работать и в другую сторону. Допустим, ваши рабочие живут в Западном Берлине, а на работу ходят в Восточный? Мы оформим им пропуска, и никаких проблем. Больше того, они смогут покупать дешёвые и качественные продукты в Восточном Берлине. По низким ценам. – Гм... – Цузе вновь задумался. – Вот это могло бы сработать. Но что, если власти Западного Берлина запретят моим рабочим пересекать границу со своей, западной стороны? – Не получится, – усмехнулся Мюллер. – Потсдамские соглашения предусматривают возможность свободного пересечения границы для берлинцев. Пограничники ГДР не запрещают гражданам Западного Берлина пересекать границу. Они лишь взимают пошлины за купленные товары. (АИ, см. гл. 02-16). С ваших рабочих пошлину брать не будут. Конечно, бесконтрольно вывозить продукты им не позволят. Будет определено количество на каждого из членов семьи, сверх которого продукты уже будут облагаться пошлиной на общих основаниях. Если же власти Западного Берлина попытаются помешать вашим рабочим пересекать границу, мы гарантируем такой политический скандал, что они надолго запомнят. – Изобретательно... – констатировал Цузе. – Но я не склонен принимать поспешные решения. Сначала я хотел бы понять, насколько можно вам доверять. Вы говорили, что хотите заказать у меня компьютер? Или это был лишь предлог для попытки вербовки? – Компьютер нам действительно нужен, – ответил Мюллер. – Причём с определёнными характеристиками. Это должна быть относительно простая и максимально дешёвая машинка, для установки в плановых отделах предприятий. Но их понадобится много. Русские предложили нам свой компьютер – «Сетунь». Он дешёвый, но ни с чем не совместимый, так как использует троичную систему счисления...
Через два месяца Цузе связался с Мюллером по этому номеру и пригласил: – Не желаете ли взглянуть на опытный образец? Мюллер приехал в Бад Херсфельд в тот же день. Цузе, не скрывая гордости, провёл его в лабораторию, где стоял, как показалось разведчику, небольшой шкафчик, набитый стеклянными пластинами, вставленными в длинные узкие разъёмы на печатных платах.
– Прошу вас, герр Мюллер. Вот ZR24.
– ZR? – переспросил Мюллер.
– Совершенно верно. Zuse-Robotron, модель 24. Нумерацию моделей я решил сохранить сквозную.
– Так-так... – Мюллер с интересом рассматривал компьютер. – Тонкоплёночная память... Простите, а где само АЛУ расположено?
– Прямо перед вами, – улыбнулся Цузе, указывая на стеклянные пластины в нижней части шкафа. – Э-э-э... – состояние Мюллера выражалось одним словом – шок. Только Цузе, имевший опыт создания компьютеров из любых подручных материалов, вроде телефонных реле и обрезков жести от консервных банок, мог додуматься до такого решения. Он творчески переосмыслил идею Брусенцова, сделавшего арифметику и логику «Сетуни» на тех же ферритных кольцах, из которых набиралась оперативная память. Но Цузе сделал регистры и сумматоры своего компьютера на ферритовых тонкоплёночных элементах. При скорости доступа полного цикла «чтение+запись» около 700 наносекунд его ZR24 в принципе мог работать на частоте 1,4 мегагерца, причём время доступа к регистрам и всему ОЗУ получалось одинаковым. На тот момент, когда 200 тысяч операций в секунду считались очень большой производительностью, это был фантастический результат. Даже учитывая, что разные операции занимали разное количество тактов процессора, и цифра 200 тысяч могла быть пиковой производительностью, например, на простейших операциях сложения. Тонкоплёночная память в тот момент оставалась ещё слишком дорогой. Но Цузе и тут вышел из положения. Он с гордостью продемонстрировал Мюллеру простейший станочек своей собственной конструкции, с ручным приводом, как выяснилось позже, очень похожий на тот элемент автоматической линии, что разработали в Зеленограде с участием специалистов ЭНИМС.
zuse-computer-museum
